В продолжение темы Грушинского фестиваля-2015 (начало разговора здесь: http://soundrussia.ru/post?id=3603) своими впечатлениями делится Юлия Теуникова, получившая в прошлом году лауреатство в статусе лучшего автора. На сей раз речь пойдет о традиционной грушинской  "Платформе", переехавшей в связи с рядом печальных событий из-под Самары в Подмосковье и фактически превратившейся в отдельный фестиваль со своими альтернативными сценами.

В прошлом году я писала о Грушинском фестивале - по горячим следам своего лауреатства (http://soundrussia.ru/post?id=1734). Мне повезло побывать на Груше  в  три совершенно разных поры. Первый раз - в 1994 году, когда я была начинающим автором, и своих песен на публике практически не пела.  То была практически советская (реально - постсоветская) Груша - с той, до-ро́ковой культурой.  Послевкусие ее до сих пор витает где-то над кострами любителей бардовской песни (из тех, что старше 50 лет), а для остальных существует только в воспоминаниях , кинохрониках и старых фотографиях доцифровой эпохи. 

Это, к слову, совершенно отдельный культурный пласт, который интересен не только с точки зрения непосредственно песен, но и со стороны быта, культуры взаимоотношений, идеалов и прочего. Например, в  плане отношения к женщинам это была совершенно другая эпоха.  Современный "продвинутый" обыватель не привык излишне заморачиваться  по поводу своей и чужой гендерно-ролевой функции  - это как-то отошло на второй план и сравнялось с массой вопросов, интересов и развлечений, свалившихся на голову современного человека (интернет, новые технологии и открывшиеся вместе с ними возможности карьерного роста, облегчение условий быта, гаджеты  и пр.). Как получается, так он и действует - будь то женщина или мужчина, - излишне не рефлексируя о том, принято это или не принято в обществе (водить машину, управлять компанией или мастерски шить многоразовые памперсы). Когда я теперь рассказываю молодежи о том, что раньше было все не совсем так, по крайней мере ролевые функции были обозначены жестче, и на выход за их рамки  реакция извне была острее, все очень удиляются и интересуются подробностями. Наверное  в некоторых сообществах и теперь в ходу шуточки по поводу женщин в горах и с ледорубом, небритых мужиках, неспособности  дам к точным наукам  и пр. Но сейчас за такое если и не схлопочешь, то будешь  чувствовать себя недалеким неудачником, пошутив подобным образом в приличной компании. О менталитете той эпохи можно получить некоторое представление, прочитав повесть Юрия Визбора "Завтрак с видом на Эльбрус". 

Но вернемся к дню сегодняшнему. Второй раз  я побывала на Груше спустя почти 20 лет  - в 2013 году, застав последний год раздельного существования Федоровки и Мастрюков. Для тех, кто не знает, чем отличается Федоровка от Мастрюков, вкратце история: из-за различного рода разногласий между организаторами с 2007 года произошло разделение фестиваля на две части. К 2013 году "прогрессивная" часть фестиваля обреталась на Мастрюковских озерах (там был и джаз, и рок, и современные направления авторской песни), а на Федоровских лугах находилась в основном "ортодоксальная" часть авторов и сцен. Если не считать "Времени Колокольчиков" Каспера (Андрея Абрамова) и сцену "Мамакабо" Тимура Ведерникова, остальные площадки в основном были наполнены традиционной бардовской песней, такой, какой она сложилась в 60-е - 70-е годы двадцатого века. Конец этому разделению положил 2014 год, когда в дело вмешался нынешний министр культуры Владимир Мединский  и предложил объединить обе площадки ради сохранения "Грушинского бренда", пообещав увеличить финансирование (http://www.bards.ru/press/press_show.php?id=2371, http://www.kommersant.ru/doc/2280860). 

Третий раз (2014), как уже говорилось,  был первым годом объединения после торжественного вмешательства министра культуры Мединского в дела Грушинки. Фестиваль проходил традиционно на Мастрюковских озерах, однако ведущие сцены   "Платформы" оказались сильно потеснены в правах и в месте проведения. Сцена "Остров", слившаяся со сценой "Победа", течение всех дней обходилась исключительно своими силами - вплоть до генераторов. Честно скажу, что мне (несмотря на мое неожиданное лауреатство) больше понравился 2013 год. Народу, как ни странно, было или казалось больше, и он был активнее. Год объединения принес скуку и некоторую нарочитость происходящего. Многие знакомые мне авторы на фестиваль не поехали. Но настоящий разгром Мастрюков, как мне видится, произошел в следующем, 2015 году.

Я не берусь поднимать всю подноготную происходящего - вся ситуация довольно подробно описана в журнале у координатора "О!Строва" Вовки Кожекина http://kozhekin.livejournal.com/.  Короче, сценам Платформы на новом объединенном Грушинском места не нашлось, их попросту выжили. Кое-кто и сам отказался ставить свои традиционные сцены на Грушинском, ввиду несогласия с политикой оргкомитета. Взгляд со стороны хорошо представлен текстом журналиста Владимира Мозгового, бывшего на пресс-конференции оргкомитета Груши-2015:  https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=879661692079589&id=100001072980870. 

Но нет худа без добра - все это повлекло за собой создание Ногинской Платформы. Фестиваль Купала на Рожайке, детище тех же Кожекина и Ко, и часть ушедших в этом году с Грушинского сцен (Победа, АЗиЯ, Пущинская сцена и др.) объединились в большой фестиваль, проходивший в первые выходные июля, в Ногинском природном парке Волхонка. И вот что из этого вышло. 

 Огромное количество авторов-исполнителей, групп, музыкальных проектов на Самарскую грушу просто не поехало, предпочтя ей Ногинск. Некоторым удалось совместить - посетить оба фестиваля. А ряд музыкантов (Маракату, Архиповский, Мила Кикина, Аудиогрибы  и пр.) видимо оказалось проще пригласить именно за счет близости к Москве. В итоге образовалась, как это уже бывало на Платформе, а также на фестивале Купала на Рожайке и Пустых Холмах*, приятная эклектика c небольшим добавлением традиционного КСП. Последнее, на мой субъективный взгляд, в обрамлении современных групп и авторов смотрится гораздо выигрышнее - у авторов, не испорченных роком, есть особая культура пения, подчас превосходящая по качеству и по степени утонченности  рокерскую. Если бы ее было много, она бы сильно наскучила  из-за недостатка  экспрессии и устаревшего языка, но в данном случае она выглядела еще одной  краской в фестивальной палитре, и это было хорошо.

Отдельно надо сказать про место и организацию. То, что в полутора часах езды на электричке от Курского вокзала есть такое место - со смешанным лесом и озерами - очень хорошо. Еще лучше, что там разрешили устраивать массовое мероприятие. Конечно, глупо сравнивать Подмосковье с Мастрюковскими соснами, песчаными берегами и Волгой. А тем более с сухим и жарким климатом южного Поволжья. Кстати, по поводу климата - единственные два жарких июльских дня выдались как раз на эти выходные, и до ночи с субботу на воскресенье дождь пролил всего один раз, видимо, не желая мешать слушателям ловить музыкальный кайф на полянах сцен. 

Волонтерская бригада сработала на отлично. По крайней мере, если и были какие-то косяки, нами они замечены не были. Лайн-ап соблюдался строго, расписания площадок вывешивались, кормежка была вкусной, палатки в лагере музыкантов не протекали, вода в озере была теплой. 

И, конечно,   о публике. Ее не было очень много, и она была приличной. Наверное, когда фестивальная история мероприятия - в самом начале, проблем избытка публики и ухудшения ее качества еще нет. Однако фестивалю можно пожелать прироста публики без потери ее качества.

Наверное, Волхонка - еще одна красивая фестивальная история с будущим, и я верю и желаю, чтобы все возможные препоны и противоречия были преодолены, фестиваль бы занял, с одной стороны, пустующую нишу ПХ в Ногинске и вернулся бы на Мастрюки (по слузхам, это возможно благодаря вмешательству нового губернатора Самары, очень недовольного поведением президента единого Грушинского фестиваля Бориса Кейльмана. Последний  является ответственным за выживание  "альтернативных" сцен с грушинской поляны). Но сейчас я хочу порассуждать несколько об иной вещи, гораздо более печальной. Гораздо более - потому что она не зависит ни от усилий организаторов, ни от благосклонности властей, ни от качества музыки.  И тема эта - о неизбежном умирании песенной культуры - такой, какой она сложилась за последние лет пятьдесят.

У любой культуры существуют неизбежные пики и спады, и песенная - не исключение. Но то, что происходит с ней сейчас, по сумме факторов походит на агонию. Последний пик интереса к русскоязычной песне - конец 90-х - начало 2000-ных - уже давно прошел. Все авторы, появившиеся позднее - либо с сильным оттенком "ретро", либо китч, КВН и трэш (не путать с трэш-метал). Хороших, благородных музыкальных явлений, ставших широко популярными в последнее время, просто нет. Почему? Отчасти я уже писала об этом в http://soundrussia.ru/post?id=2781 .  А развернуто о прогнозах на будущее напишу в следующей статье на данную тему. 

Но очень не хочется заканчивать статью на печальной ноте. Ведь такие явления, как Платформа, в разы лучше какого-нибудь Нашествия или суррогатного шоу "Голос" (при всем уважении к хорошим голосам нашей эпохи, я не воспринимаю их вне жанрового контекста: голосовые фиоритуры, не нашедшие себе должного применения - вещь отвратительнейшая). В идеале я бы пожелала этому и подобным фестивалям трансляции на различных  телеканалах (от специализированных музыкальных до федеральных) - чтобы народ знал, что у нас есть совершенно неохваченный пласт музыкальной культуры, который к современной песне имеет гораздо большее отношение, чем то, что на этих федеральных каналах представлено. Или хотя бы показа в виде выборки хедлайнеров. 

Отсутствие широкой публики - результат того, что у нас нет молодых популярных имен в данной нише.  Где наши Эды Шираны? Я, к слову, равнодушна к Эду Ширану (хотя он один из лучших в своем роде), и вообще весь этот ровный и гладкий инди-фолк - тоска смертная для любящего неровности и ухабы русского человека. Но почему у них - есть такие, а у нас  - нет? Нет ни одного за последние лет 15. Пока наши песенные звезды Платформы и других фестивалей заработают себе приличную аудиторию, они постареют и поседеют. 

Если совсем коротко - русской песне нужна молодежь как в качестве ретрансляторов идей, так и в качестве аудитории.  Которой нет  или почти нет. Молодежь - в других местах, не на музыкальных фестивалях (хотя она там тоже есть, но удручающе мало). Если получится наладить эту связь, тогда есть шанс, что русскоязычную песню удастся оживить по-настоящему.