Традиция школы cвердловского рока не растворилась в процессах маргинализации музыкальных жанров в культуре, но продолжается самым органичным образом. Например, в творчестве Юлии Балабановой, эксклюзивное интервью с которой мы предлагаем вашему вниманию. О  том, каково быть чужой среди своих, о выходе за красные флажки,  о "Клубе недостаточно хороших девочек" и о многом другом.

1)  Наверняка мы не первые тебя спрашиваем о возможном родстве с покойным режиссером Алексеем Балабановым, который был тоже родом с Урала. Заодно расскажи, какие у тебя его любимые фильмы, если такие есть.

Было бы очень соблазнительно считать такого знаменитого человека своим родственником, но нет. Балабановы - довольно распространенная фамилия на Урале. По одной версии, она происходит от названия сокола-балабана (балобана), по другой - от языческих идолов (балбанов, "болванов").  Мне нравятся обе. В Карелии есть река Балбан-Ю ("Река идолов"), я взяла это слово когда-то для своих аккаунтов в ЖЖ и Инстаграме - balbanju.

А фильмы Алексея Балабанова слишком жёсткие для меня. Конечно, я смотрела "Брат" и "Брат-2", немного - "Про уродов и людей", не смогла досмотреть. За нашумевшие "Груз 200", "Кочегар" даже не бралась - хватило аннотаций... Откровенно говоря, у меня нет потребности в искусстве, которое объясняло бы мне, что жизнь - дерьмо. Я и так имею достаточно аргументов для этого. Иногда мне кажется, большинство из нас нуждаются в искусстве, дающем основания продержаться в этом адке ещё хоть сколько-нибудь. И смысл своего творчества я тоже вижу именно в этом.

2) Что ты думаешь о балансе рока и бардовского начала в твоих песнях?

Чем дальше, тем больше убеждаюсь, что "бардовская песня" - это не стиль, не эстетика и даже не идеология. Это субкультура, сообщество "своих", внутри которого могут сосуществовать самые разные эстетики и идеи - от этого с ним столько понятийной путаницы. У меня с бардовским началом всегда были сложности - люди "тусовки" прямо говорили мне: "Ты классная, но не наша". Где-то я оказывалась более "наша", где-то - менее. Бардовская песня - это всегда "круги", "кусты", "сцены". Это всегда история про "своих" и "остальных". В этом смысле, глобально я, пожалуй, ни с кем. Хотя по-человечески мне очень близка грушинская сцена "Междуречье", эстетически - "Азия+". С другой стороны, рок - это именно что эстетическая парадигма. Поэтому сравнивать рокеров и бардов - всё равно, что солёное с зелёным. Недавно поняла, что "бард-рок" - это музыка и лирика людей, по сути занимающихся роком, но не сумевших преодолеть определённый этический кодекс принадлежности к бардовской субкультуре. Долгий и сложный разговор. У меня нет проблем с кодексами, я привыкла быть "чужой среди своих", поэтому без оглядки на кого-либо делаю то, что мне интересно, и ищу аудиторию, которой это было бы интересно тоже. В основном, это некий лирический фолк-рок. Но сейчас я с удовольствием осваиваю блюзовую эстетику и пробую свои силы в ней.

3) Недавно ты после 7-летнего перерыва была в гостях у Нателлы Болтянской на «Эхе Москвы» - и она сказала, что за этот срок в тебе очень многое изменилось. Как ты думаешь, что она имела в виду?

Полагаю, она имела в виду, что я стала гораздо мягче и сдержаннее в выражении своей гражданской позиции и гораздо жёстче и увереннее в себе в плане музыки и поэтического языка. Впрочем, нет более неблагодарного занятия, чем пытаться залезть в чужую голову.

4) Как давно началось твое сотрудничество с Сергеем Рыжовым, как он на тебя повлиял?

Наше сотрудничество началось в марте этого года.  До этого мы были незнакомы. Сергей увидел где-то в сети мои стихи, потом на моей странице - коротенький ролик, где я пела джаз, и решил, что у нас может получиться интересная коллаборация. С третьей попытки ему удалось убедить в этом и меня. На меня влияет не он лично, а ситуация, когда после 25 лет поисков я, наконец, встретила человека, который готов делать из моих песен настоящую рок-музыку. В его музыкальных решениях мои тексты звучат совершенно иначе, чем я бы делала это сама. И мне это нравится. При этом я понимаю, что раньше, возможно, была и не готова к работе в таком ключе. Всё происходит вовремя. Ведь недостаточно всего лишь использовать определённые гармонии и мелодические ходы, чтобы создавать рок. Когда говорят, что рок, блюз - это состояние души и образ жизни - это не просто красивые слова.

Если хочешь делать это по-настоящему, нельзя стараться, нельзя хотеть понравиться. Нельзя быть "похожим". Надо быть свободным и эгоцентричным, слушать всех - верить только себе. Обычно мужчинам это удаётся легче, так нас воспитывали. Для хороших девочек немыслимо быть эгоцентричными и думать, в первую очередь, о себе. Поэтому у меня одновременно чувство, что я играю на чужом поле - и вспахиваю целину. Сергей в восторге, что мы делаем, как он говорит, "девочкины блюзы", это необычно. Но для меня это гораздо больше, чем просто музыкальный эксперимент. Это выход за красные флажки. Это увлекательный челлендж - когда ты творишь предельно честно, иногда на грани отчаяния, оставаясь при этом "принцессой" и "нежным единорогом".

5) Какую свою песню ты писала дольше всего, какую – быстрее всего?

Песню, которую я писала дольше всего, я не дописала до сих пор. Уже лет семь живу с этим лейтмотивом, который должен был бы стать припевом - "Бог живёт в паузах. Помолчим". Но, видимо, в абсолютном своём воплощении эта песня и не должна быть написана. Быстрее всего была написана "Песня о граненом стакане". Это был май 2001 года, мы похоронили моего отца, у которого были большие проблемы с алкоголем. У меня тогда был возлюбленный с теми же проблемами. И на третий день после похорон меня накрыло. Не помню точно, но, кажется, эта песня пришла ко мне "от и до" минут за 20. Может быть, меньше. Помню, я была в шоке, как быстро она написалась.

6)  Если бы у тебя была возможность выступить на разогреве у любого музыкального проекта, кого бы ты для этого выбрала?

Шинейд О'Коннор.

7) В интернете можно прочитать, что ты являешься управляющей частной филармонией «Триумф». Расскажи об этой стороне своей деятельности, влияет ли она как-то на творчество?

Это был проект, перевернувший мою жизнь. Никогда до этого я не занималась бизнесом и продажами, не управляла людьми и недвижимостью. Я занималась когда-то музыкальным продюсированием на любительском уровне, имела неплохой опыт в пиаре. И с этим бэкграундом в 2016-м приняла предложение возглавить новую концертную площадку в дореволюционном здании на месте "руин", оставшихся после кинотеатра и ночного клуба. Не было ни названия, ни концепции, ни бизнес-модели. Одни кирпичные стены. Я нырнула в эту прорубь и с дичайшими перегрузками через три года вынырнула, создав экономически успешное, всенародно любимое место в городе, заработав невроз, выгорание, депрессию, а также колоссальный опыт и связи. Мне потребовалось месяца три, чтобы восстановиться и понять, чем же я хочу заниматься дальше. Ответ оказался на поверхности: я больше не хочу заниматься чужой музыкой. Хочу заниматься своей. Примерно к этому моменту мы с Сергеем написали наши первые совместные блюзы.

8) На твоем последнем концерте в Москве присутствовали члены «Клуба не очень хороших девушек», если мы правильно запомнили его название. Расскажи поподробнее об этой интригующей организации.

Неправильно вы запомнили. "Клуб недостаточно хороших девочек". Эта формулировка возникла спонтанно, на очередных посиделках с моими самыми близкими подругами. Я их обожаю. Мы - филологини, матери семейств, успешные профессионалки - мучительно и совместными усилиями преодолеваем свои "синдромы отличниц". Помогаем друг другу разрешать себе чудесные слабости: сигареты тайком, выпивку и обжорство, невинный и не слишком невинный флирт, бродяжничество - и одновременно претендовать на нечто большее. Грубо говоря - на право мечтать и воплощать свои собственные мечты. Даже, например, если кажется, что это в ущерб семье. Или ты боишься, что не справишься. Такая вот немудрёная философия, которая "хорошим девочкам" даётся большой ценой. Поддержка здесь просто необходима. И не то, чтобы они специально приехали на мой концерт из Перми в Москву, но подгадали так, чтобы в важный момент быть рядом.

9) В твоем репертуаре есть «Песня про безумных старух». Чем она навеяна?

Наверное, моими постоянными мыслями о старости и смерти. Одно время по сети ходила подборка фотографий экстравагантных нью-йоркских старух - я заглядывалась на них. И однажды подумала, что это неплохая ролевая модель, чтобы примирить себя с неизбежным. А дальше - дело поэзии. Там начинается словесная алхимия, которую невозможно объяснить.

10) Ты уже достаточно давно на сцене. Как ты думаешь, чем наша музыкальная ситуация сегодняшнего дня отличается от той, когда ты начинала свой творческий путь?

20 лет назад интернет только входил в нашу жизнь, не было социальных сетей. Песня в 3 мегабайта закачивалась полночи. И мы жили совсем в другой реальности, где, казалось, можно вытянуть счастливый билет, встретить крутого продюсера, который разглядит твою гениальность, и тебя полюбят миллионы. Сейчас никого не любят миллионы - из тех, кто появляется в наше время. Слишком много слишком разной музыки, лёгкий доступ, космически огромный выбор. Тебе просто нужно найти свою нишу, своего слушателя - и при наличии мозгов и некоторого опыта в smm - это лишь вопрос времени. А сказочных продюсеров не существует. Никому мы с нашей гениальностью не нужны - только самим себе, нашим верным друзьям - и тем чудакам, с которыми нам посчастливится оказаться на одной радиоволне в этом безумном эфире.