Часть Первая. 

Радио как бизнес. Об ангажированных медиа и свободе и несвободе высказывать свою точку зрения. О самофинансировании и «радийной кухне». Как выжить одной радиостанции в современных реалиях?

soundrussia  Чайка

Здравствуйте, Семен! Наверное, я не первая, кто задает вам такой вопрос, но тем не менее.     Почему вы занимаетесь именно интернет-радио, почему не ТВ, какие вы видите перспективы интернет-радио даже не в мире, а в нашей стране? Есть ли они?

- Вопрос, состоящий из трех сразу. Когда кто-то подошел к Федору Бондарчуку и спросил у него, «Федя, почему кино?». Сразу становится понятно, что Феде снимать кино не надо было, актер он хороший, режиссер – не очень... Поэтому вопрос про радио меня немножко смутил...

- Ни в коем случае!..

- Шучу! Почему радио?  Потому что я этот предмет знаю. Я с 1992 года  на  радио, и параллельно и на телевидении тоже. Но телевидение я не  так люблю: это более «зажатая» история, гораздо более форматированная и табуированная среда. Телевидение не дает той свободы, которую дает радио.  В частности, потому что там есть картинка. Там нужно соблюдать определенные условности, например, необходим макияж, прическа. Там есть картинка, которая должна соответствовать определенному формату, определенной аудитории. Там есть табу, запреты, которые нельзя обходить, потому что телевидение выполняет какой-то (или чей-то) заказ. Не может быть телевидения, не ангажированного никем, не бывает. Нет ни одного телеканала, который никем не ангажирован -  это все чушь, когда говорят о свободе слова, о свободе мысли... Мысль – да, слово – нет.

- Как происходит ангажирование?  Меня интересует техническая сторона вопроса.

- Кто платит деньги, тот и ангажирует.  Для примера можно взять канал ТНТ. Он же не политизированный канал, правильно? Но им владеет Газпром. И там есть новости. Так вот, в новостях на канале ТНТ или тем более НТВ никогда ничего плохого про Газпром не скажут. Это уже несвобода. При всей моей любви к тем, кто делает телевидение. Если даже кто-то из высших чинов Газпрома окажется под судом, на каналах, подконтрольных Газпрому, ни единого слова об этом никто не произнесет.   Или будут говорить очень осторожно, без обвинений. Обо всем остальном они могут говорить свободно, я полагаю. Я за ними не слежу, но думаю, что в остальном  там свободы достаточно много. Но вот о том, кто платит деньги, плохо не говорят.

У нас радио ни под кем не лежащее, никому не принадлежащее, ну, кроме меня. Ни перед кем не отчитывающееся, абсолютно свободное. Я могу быть независимым во всех отношениях, не спрашивать ни у кого разрешения ни на что. Я имею в виду, конечно, что я полностью реализую тот контент, который есть в эфире – к нему относятся    программы, которые идут, ведущие, которые здесь работают,  музыка.

soundrussia чайка

- ...И причина только в том, что радио – это менее затратное производство, чем телевидение?

 - Радио гораздо менее затратное производство, безусловно, но причина не только в этом. На самом деле, радио создавалось не потому, что оно менее затратно, а потому, что я не успел сделать всего того, что запланировал на «Нашем Радио», будучи программным директором  той радиостанции. И когда я уходил оттуда, я понимал, что  ухожу, скорее, от людей, с которыми договориться невозможно, чем от той истории, которую хотел все-таки реализовать. Поскольку  «Наше Радио» единственная на тот момент русскоязычная рок-н-ролльная радиостанция, - да, ее  называют  рок-радио,  хотя там, на мой взгляд,  к року относящихся групп  не более 5% от общего контента,  ну, это отдельная тема... Так вот, эта радиостанция за последние десять лет своего существования, после ухода Миши  Козырева, превратилась в исключительно коммерческую структуру. И сорок групп в ротации на протяжение последних 10-12 лет – это катастрофа. И раз уж я решил   начать  двигать эту историю в жизнь и помогать развитию  молодой музыки,  бросить это  я  уже не могу. После ухода с «Нашего» были предложения, и не одно, о работе на других радиостанциях. Мы даже ездили с Юлей  (Дубовой) говорить о зарплате, о графике работы в  нескольких местах. Но потом приезжали всякий раз домой, садились, думали и все больше и больше сходились в мысли, что... надо делать радио самим. И делать то, что нужно, и делать то, что я хочу делать, а не то, что хотят другие, более того, еще и явно несвободные СМИ. Именно поэтому радио.

- Именно поэтому телевидение, видимо, не может существовать целиком на пожертвования зрителей и независимых спонсоров?

 - Так и радио не может существовать только на пожертвования. Надо сказать, что  все люди, которые тут работают, они же ведь работают бесплатно. Никому я зарплаты не плачу, просто не из чего ее платить. Люди, которые помогают радиостанции, они сбились, так сказать,  в некое подобие общественного движения, группу помощи, ради того, чтобы станция могла работать.  Они на самом деле помогают не мне, они помогают идее. Они дают в месяц – кто 300 рублей, кто 200, кто тысячу, кто сколько может в общий котел для того, чтобы мы могли оплачивать аренду, которую оплачивать необходимо, софт, на котором мы работаем, за который ежемесячно должны (платим поквартально, но сумма-то ежемесячная выставляется). Например,  гости, которые  приходят,   должны пить чай, кофе – это все  тоже нужно  покупать на какие-то деньги...

- Расходные материалы.

- Расходные материалы, да. Ну, в основном это интернет, естественно, аренда, софт, охрана, за которую мы платим.   С каждого входящего  нам человека, гостя эфира или музыканта, мы платим ЧОПу. Вошло сегодня к нам 15 человек. 15 на 5 помножили – получили 75 рублей. Завтра вошло 20 – еще 100 рублей.  Каждый месяц мы отдаем ЧОПу примерно  шесть с половиной – семь тысяч. Машина каждая въезжающая – 50 рублей. А машин, припарковавшихся  у нас в апреле, например, было 111.   Я к тому, что на это тоже где-то надо брать деньги. Собственно говоря, эти ребята, волонтеры, помогают оплачивать вот эту всю чешую, условно говоря.

- То есть получается, что на данный момент  это предприятие не самоокупаемое и в общем-то убыточное?

- В каком смысле?

- Исключительно в финансовом. Я не говорю о каких-то других смыслах.

- Нет, а что значит убыточное? Мы несем убытки? У нас не было прибыли, поэтому мне сложно сказать, несем ли мы убытки.

-  Когда в какое-то предприятие вкладываются деньги,  предполагается, что на каком-то этапе их начинают отбивать.

- Радио начинает отбивать вложенные в него средства не раньше, чем через три года. Говорю это, исходя из собственного опыта.  Должен сказать, что опыта у меня с 1992 года достаточно много. В  свое время, в 95-97 году, до 98 года, когда кризис случился, я был владельцем FM-радиостанции, правда, не в Москве, а в Краснодаре. Это был холдинг, в который входила ретрансляция «Радио Рокс», плюс к этому мы создали свою  радиостанцию под названием  «Новое Радио», ну, и там много чего было попутного. Вообще большую часть жизни я всегда приходил на новые радиостанции. Возникло радио «Он-Лайн»  – меня позвали, возникло радио «Сити-FM» – меня позвали, ну и так далее, и так далее, и так далее. Вот разве что на радио «Маяк» я уже пришел, когда там все давно работало и было сформировано. Но тем не менее. Любая радиостанция выходит в «плюс» не ранее, чем за три года! Вот та же «Сити-FM», которая теперь «Like-FM» называется... совершенно дурная история, но «Сити» была очень хорошая станция. И Газпром, потому что это гзпромовский холдинг, вложил в нее определенную сумму денег, а где-то уже через три года как раз станция смогла начать зарабатывать, отдавая инвестору эти деньги. Это нормальная традиция, увы!

soundrussia чайка семён

- Это еще немного, я бы сказала.

- Три года - это еще во времена, когда кризиса нет. Когда кризис, так еще непонятно сколько, но все равно я планирую, что не позже, чем через три года станция начнет зарабатывать и платить сотрудникам зарплату.

- Мне просто, как   человеку, не смыслящему ничего в этом вопросе, непонятно, на чем радио может зарабатывать, кроме рекламы.

- На рекламе.

- И только?                    

- Можно - вот у меня в уставе это есть, как и в любом уставе любой радиостанции – можно заниматься торговлей. Например, торговать фирменной сувениркой. Или торговать в интернет-магазине, который мы открыли, пластинками музыкантов, к примеру. Музыкант получает свою, выставленную им, цену, а радиостанция получает свою. Можно, - и мы это делаем, - монетизировать наш канал на YouTube,  где хранятся  архивы. Все это, могу сказать так, мы уже начинаем, мы уже начали зарабатывать что-то, но совсем немного. Сейчас я говорю «зарабатывать» в кавычках, но процесс идет.   На  YouTube  на просмотре  собственной  рекламы канала мы зарабатываем около  двух-трех тысяч  рублей в месяц. Смешно? Но  чего-то начинать нужно же. Мы начали зарабатывать так же точно две-три тысячи в месяц на кликах на сайте. Поэтому совокупно, если суммировать все то, что мы сейчас монетизируем, у нас получается, может быть, тысяч пять в месяц. Копеечка  капает, но платят ее не сразу, а раз в квартал. Поэтому мы видим итоговые 15 тысяч за квартал, и это уже что-то. Понятно, что это нас никак не спасает и ничего не решает, но тем не менее это те шаги, которые мы предпринимаем.

 Зарабатывать можно, к примеру, на концертной деятельности. Мы же радио, правда? И у нас есть огромное количество музыкантов, с которыми можно о чем-то договориться. Можно зарабатывать, в нашем случае, на том, чтобы сдавать студию под запись коллективов. Между прочим, далеко не все радиостанции себе это позволяют, а у нас имеет место быть  достойная студия для записи живой музыки. Сейчас мы как раз уже подготовили все для этого и начинаем эту работу тоже.  Можно также зарабатывать на фестивалях. «Наше Радио», скажем, на фестивале «Нашествие» зарабатывает очень неплохие деньги. Правда и вложить в это нужно очень много...

Я сейчас перечисляю возможности, которые могут быть  помимо рекламы. Но все равно основная  доля дохода   любого радио, это, безусловно, реклама. Реклама в эфире. Хотя есть такие счастливые руководители радиостанций, у которых есть за спиной инвесторы,  которым ничего не надо. Ну вот есть такие люди, у которых полно денег, просто потому, что они их заработали в свое время... или украли, уж не знаю... ну, пускай заработали. Девать их некуда, но им приятно осознавать, что они имеют возможность вкладываться в какую-то радиостанцию. Человек вкладывает каждый месяц миллионы даже и не рублей, у него по этому поводу нигде ничего не жужжит, потому что у него их много, и он ничего не требует, собственно, с радиостанции. Существует такое радио вполне нормально – все довольны, люди там получают хорошую зарплату.

- Но они опять-таки, все эти люди, покупаются, они несвободны, они не могут задавать свою стратегию...

- Безусловно да, в этой истории все так и есть. Они не могут быть свободны абсолютно, поскольку они зависят от точки зрения инвестора, а инвестор – это человек... не могу эту тему поднимать, это отдельная тема, там очень высокие и серьезные горизонты, которые не хочется трогать. Но тут тоже каждый выбирает для себя. Кто-то выбирает свободу абсолютную и безденежье, например, или же деньги, но потом. А кто-то выбирает для себя несвободу, но бабки сейчас. Вот вторая часть Марлезонского балета, это не про меня, я так не умею, не люблю и не буду.

- Я хотела бы чуть-чуть отойти от  темы собственно делопроизводства. Хочется перейти к теме непосредственно музыки. Вот как бы вы обозначили нынешний музыкальный формат радиостанции? Я понимаю, что есть широкое название – рок. Но все равно любой человек, и ничего в этом плохого нет, «страдает» вкусовщиной. То есть это, на мой взгляд,  абсолютно нормально явление. И вот - как вы представляете идеальный формат «Своего Радио», насколько он сейчас соответствует тому, что есть объективно, и  как бы вы обозначили свои предпочтения?

- Тот формат, который сейчас есть у «Своего Радио», это идеальный формат, такой, каким я его видел и вижу. Роком и рок-радио я бы это категорически не назвал потому что, к счастью, рока в чистом виде в эфире звучит не более 30 процентов. Люди почему-то привыкли – если звучат электро-гитары, то это рок. Это далеко не так. У нас очень много музыки, не имеющей к року никакого отношения, как собственно говоря, и на «Нашем Радио». Земфира никогда не была в чистом виде роком, Чайфы никогда не были чистым роком, Агата Кристи никогда не была роком, ну и так далее. Могу долго перечислять. Рок – это «Алиса» и «Ария». Все. Все остальное - это уже отдельные ответвления, это можно как угодно обзывать... «Кино»! Когда они были роком?   Вот так же и в ротации «Своего Радио»: рока в чистом виде не более тридцати процентов. Все остальное, это и блюз, и джаз, это и электроника, возможно с элементами рока, это и фолк с элементами рока, и даже  дабстеп. Вот то такая Инна  Желанная? Это не рок, это психоделика нынче.

- Условно это по части фолка, точнее, по части world music  проходит...

- Да, ну  и так далее. Я могу много перечислять, у меня четыреста коллективов в ротации. Всех не упомнишь сразу... Нет. Идеальный формат, на мой взгляд (слово «формат» терпеть не могу), это... Cкажем так, идеальное звучание радио, это когда радио умеет смешивать, казалось бы, несмешиваемые вещи, и при этом делает это так изящно (сейчас сам себя хвалю, получается), так красиво, чтобы одно из другого вытекало и не выбивалось из контекста. Когда мсье Оливье набросал в свою большую кастрюлю все, что было в холодильнике, и сотворил салат Оливье, ведь никто до этого не мог догадаться, что все это может как-то вместе  быть съедобным.  А вот ведь неожиданно, но вкусно. Потому что такие компоненты, которые там были употреблены в свое время, теперь стали привычными. А тогда, когда он это соорудили первый раз, никому и в голову не приходило, что одно с другим можно смешивать.  Так вот, будем считать, что «Своё Радио» звучит как салат Оливье. Но!  Никогда не будет в ротации «Своего Радио» попсы, причем я не говорю о поп-музыке, поп-музыка это все, что угодно, а вот попсы не будет.

- А попса – это что такое?

- Попса – это стразы, рюши, белки-стрелки, чашки кофею и так далее. То есть я имею в виду – попса галимая, та сторона музыки, которую слушать без боли в сердце невозможно. Никогда не будет блатного шансона. Блатного – это значит тюремного. Вот если говорить о шансоне, то очень многие любители русского рока морщатся. А то, что Гарик Сукачев, к примеру, и группа Чайф, по сути дела, это тот же самый шансон, им в голову не приходит.  Им уже вдолбили, что это русский рок…

Семён Чайка саундраша

- По существу – да...

- ...Почему-то любителей русского рока не смущает это, вполне даже себе устраивает.

-  Например, Серебряная свадьба чем не шансон? Прекрасный шансон!

- Шикарный коллектив!

- ...Или проект Ольги Арефьевой  – Шансон-Ковчег или Кабаре-Ковчег...

- Тоже прекрасный проект! 

- Корни шансона присутствуют у того же Петра Налича,   The Retuses, у   Бранимира  -  которые, на самом деле, совершенно разные артисты – у них все это есть.

- Согласен. Исходник один. А воплощение и реализация тоже ведь очень важная штука. Мы проводили эксперименты. В свое время  была некая группа, играет в Живых, которая поет по-английски. Исполняет песню на английском – шикарное звучание. Прошу ту же песню у них – знаю, есть версия на русском – они поют, ну шансон шансоном. Хотя  и музыка та же, аранжировка та же, только текст по-русски.

- А все-таки  на «Своём Радио» допустимы англоязычные явления?

- Что значит допустимы? Их полно. Я не делю музыку на языки, мне все равно на каком языке поет русскомыслящий человек. Это радио для русско-мыслящих музыкантов, я так определяю. Даже не русскоязычных, потому что это могут быть и белорусы, это могут быть и украинцы, и казахи (например Ермен Анти - казахстанская группа «Адаптация»). Это может быть финская группа «Курск» - они поют по-русски. По сути дела, это радиостанция, где есть место для русскомыслящих, поющих на разных языках, и иностранцев, поющих на русском. Моя цель, задача и идея была в том, чтобы расширить  для аудитории диапазон восприятия музыки, дать понять, что музыкальная поляна в России куда шире, чем то, что представляют сейчас коммерциализованные FM-радиостанции. И андеграундом многие наши группы называть по большей части  просто глупо. Эта музыка уже давным-давно должна была выйти из андеграунда, она давным-давно должна была стать популярной. Как, например, группа 25/17. К слову о формате, это «типа» рэп.  

- Кстати, стоит заметить, что, помимо формата, представленного «Нашим Радио», существует еще и рэп-формат. Это достаточно массивный субкультурный пласт, имеющий у нас очень широкую аудиторию. Думаю, у нынешней молодежи этот жанр более популярен, чем так называемый русский рок. А также существует еще культура так называемых хипстеров, где огромный пласт англоязычных групп…

- Совершенно верно. И многие из них уже состоят у нас в ротации.

- Например… Группа «Pompeya»?

- «Pompeya» пока не в ротации. Но с ней у меня были переговоры, мне они писали, и мы с ними на чем-то остановились. Я попросил у них, если не ошибаюсь, новый материал, потому что тот, который они показали, показался мне любопытным, но недоделанным, сыроватым.

- Группа «Tesla Boy».              

-  «Tesla Boy» замечательный коллектив, я планирую их взять в ротацию, хотя пока еще их нет, но они у меня стоят на полочке в подготовке к этому… Стало быть, вот это – хипстеры?

- Да, это англоязычное крыло русских хипстеров. Есть еще русскоязычное крыло…                     

- А «The Tel»?  Прекрасная группа. Это тоже, может быть, хипстеры? А группа «Grizzly Knows No Remorse»?

- Это определение – «хипстеры» - несет в себе то же самое, что и определение «андеграунд».  Деление, конечно, субъективное.  

-  Вот почему я и не делю музыку на жанры и на виды! Потому что запутаться в этом бесконечном потоке можно легко и, в итоге, упереться в стенку и стоять, и думать – твою мать, и что мне теперь с этим делать? Я воспринимаю музыку исключительно эмоционально и профессионально. Я слушаю как играют музыканты.  Я уже рассказывал и объяснял много раз – обычный слушатель воспринимает музыку целиком. Кто-то слышит текст в песне. Кто-то не слышит текст – есть такие люди, которые просто слушают общее звучание музыки. Звукорежиссер слушает музыку по-другому – отдельно каждый инструмент. Он вычленяет из общего потока  как бочка звучит, как звучит хэт, как гитара. Я же слушаю музыку не совсем так, как звукорежиссер, и не совсем так, как обычный рядовой слушатель. Я слушаю музыку, вычленяя в ней что-то ценное. Вот в этом моя задача. Она у меня вбита в подкорке. Если я слышу, скажем, что кривовато играет гитарист, например, басист не всегда попадает в долю, барабанщик где-то сбивочки делает как-то косовато, но какой шикарный вокал в этом коллективе…

- Который делает весь стиль, всю погоду…

-  …Который в моем понимании делает этой группе реверанс и в перспективе  можно с этим работать. Потому что если при этом вокале потом поправить работу барабанщика, басиста (а, может, других взять), то группа сможет идти вперед. Если я их зарублю и скажу – не, ребят, че-то у вас все херово, не буду я вами заниматься, не буду я на вас обращать внимание, - так они могут завтра бросить инструменты и перестать работать, и тогда мы потеряем, возможно, какой-то интересный коллектив.

Другая ситуация – я могу слышать, что вокал кривоватый, не везде попадает в нотки, где-то там полтончика ляпнул, где-то там тончик съел, где-то там не пропел, но при этом какой шикарный бас у коллектива! Как играет басист, какие фортели выдает! Думаю, нет, ну, все-таки нельзя просто так пройти мимо, надо обратить внимание на этот коллектив, может быть, откорректировать в мягкой форме, что-то подсказать. Ну, не то чтобы «сверху вниз», а вот как-то по ходу эфира, либо по ходу переписки. Я так слушаю музыку, и поэтому мне сложно задавать вопросы на предмет жанров. Мне плевать какой жанр.

Вообще я всегда говорил, что я люблю тяжелую музыку. В принципе, «Megadeth» моя любимая группа. Я прусь от тяжеляка. Но это не значит, что я не воспринимаю чего-либо другого. Сейчас у меня в премьерах пошла «Alessiee».  Очаровательная молодая девочка, поющая по-английски, английский материал, английский язык как родной.  Хипстер она, не хипстер – понятия не имею. Но звучит она как нормальный европейский проект с саундпродюсером, живущим в Лондоне. Почему-то принято считать, что там все круто, хотя у нас делать умеют уже гораздо лучше иной раз, просто на это почему-то не обращают внимания. Не так давно в премьерах пошла группа «Vere Dictum» с новой песней. У нас соседствуют «Alessiee» с ее поп-роковой манерой, и «Vere Dictum» с их тяжелым звуком. Мне плевать, на самом деле, какой формат у музыки, какой жанр. Важно, чтобы это было классно, на мой взгляд, чтобы это цепляло, чтобы это обращало на себя внимание. Я сейчас говорю о ротации.

Здесь стоит вернуться к вопросу, каким я вижу идеальное радио. Я вижу его… ну, конечно, таким, как «Своё», естественно. Как я могу ругать свою радиостанцию, которую строю? В моем понимании идеальное радио, это то радио, которое, во-первых, не напрягает. Безусловно, нельзя любить все, что-то может не очень нравиться. Но даже если то, что тебе не очень нравится, тебя не напрягает и не вызывает резко отрицательных эмоций, это уже хорошо. Во-вторых -  в обязательном порядке должна присутствовать некая воспитательная сторона вопроса, потому что все программы, которые есть в эфире, а они в основном авторские – это программы, которые просвещают.  Даже «Хит-Порядок» – ну, хит-парад своеобразный – где рассказывается о песнях, которые там заняли какие-то места за неделю голосования. В этой программе куча рубрик и эти рубрики посвящены каким-то познавательным вещам. Она выстроена так, чтобы человек, помимо того, что получал возможное удовольствие от музыки, еще и образовывался как-то. И все авторские программы, которые идут в эфир, они тоже с этим подтекстом. Поэтому я считаю, что радио обязано образовывать. Воспитывать должна семья, а вот именно образовывать, просвещать, давать наводки…

Чайка Семён саундраша

- То есть ставить планочку чуть-чуть выше уже имеющейся.

- Чуть выше и более того, создавать условия, создавать почву для того, чтобы у человека возник интерес и желание, может быть, найти какую-то более подробную информацию о том, о чем сказали в этой программе. Так что у нас – не только музыка. Музыка – это фоновая история: человек слушает радио всегда фоном, если звучит что-то интересное или знакомое, любимое – делает громче. Потом опять фон, и этот фон сопровождает его по жизни.

- Большинство слушателей так делает…

- Так и есть. Радио фоном и слушается. Телевизор, к примеру, можно смотреть компанией.  А радио слушают обычно в одиночку. Просто потому, что если человек едет в машине и слушает радио, к примеру…

- Или на работе в наушниках сидит…

- Да, и вдруг по радио сказали какую-то новость и люди начали ее обсуждать. Все - они потеряли ниточку эфира, и дальше они могут включиться в прослушивание эфира через полчаса, пока не обсудят эту новость.

 Телевидение или кино, это совсем другая история. Поэтому радио, это, скажем так, индивидуалистическая шутка, механизм, который позволяет человеку в индивидуальном порядке приподнимать себя в своих собственных глазах. Потому что слушатель получает нужную и полезную ему информацию  помимо музыки. Поэтому идеальное радио – это радио, не забывающее о миссии образовательной и просветительской. Музыка – это, конечно, хорошо.  Но должно быть что-то, что цепляет мысль человека, разминает мозг, не дает ему сохнуть. Вот так в идеале я это вижу, и к идеалу этому мы потихонечку идем. Хотя нужно понимать, что ничего идеального не бывает.

комментарии
 
11.57, 11.02.17, Михаил Анреевич
Спасибо Семену.
Добавить комментарий:

Ваше имя:

Текст:

  ____     _    _     _____    __   __     _____  
 |  _ \\  | || | ||  |__  //   \ \\/ //   / ___// 
 | |_| || | || | ||    / //     \ ` //    \___ \\ 
 | .  //  | \\_/ ||   / //__     | ||     /    // 
 |_|\_\\   \____//   /_____||    |_||    /____//  
 `-` --`    `---`    `-----`     `-`'   `-----`   
                                                  
Введите буквы

 Лента   Новости   Наши люди   Музыка
Контакты
Условия использования
Где приобрести издания